Начальное свидетельство: «Я больше не могу»

«Это было как “11 марта” каждый день», — повторяет дрожащим голосом доктор Рауль Инсертес, испанский анестезиолог, недавно вернувшийся из Газы. Во время своей волонтёрской работы в больнице Насер — одном из главных медицинских центров на юге сектора — он пережил всю глубину медицинской и гуманитарной катастрофы.

«Не было анестезии, только внутривенный ибупрофен для снятия боли. Мы оперировали с минимальным набором средств, в условиях абсолютного хаоса, — рассказывает он. — Я видел, как умирали коллеги; я перестал считать детей с огнестрельными ранениями в голову и грудь; психическое истощение меня пожирало. Просыпаясь, я первым делом думал: “Я больше не могу”; разум будто закрылся, чтобы продолжать работать».

Насилие и разрушение были настолько сильны, что он описал обстановку как «Дом ужасов» — название, данное профессионалами, которые жили и работали в этих разрушенных, заваленных обломками коридорах.

Вернувшись в Испанию, он испытал горько-сладкое чувство: «Быть там — это как жить в аду; вернуться — как проснуться в раю, но я уже не тот человек». Его свидетельство — это человеческое и свежее лицо продолжающейся трагедии.

I. Крах: между эмоцией и этикой
Ничто не готовит врача к повседневной катастрофе, которая является реальностью в Аль-Шифа. Здесь шум не стихает, смерть не ждёт, а эмоция — это открытая рана. Перед изувеченными телами, невозможными решениями и скудными ресурсами единственным возможным убежищем остаётся этика.

Что значит лечить, когда боль неизбежна, а жизнь — хрупкая привилегия?

В этих разрушенных коридорах эмоция становится первой формой сопротивления, а этика — последней опорой.

II. Абсолютный дефицит: медицина на грани
Госпитальный инвентарь отражает не то, что есть, а то, чего нет — и это всегда жизненно необходимо:

Анестезия и анальгезия:
Нет кетамина, нет основных опиоидов. Операции проводятся с внутривенным ибупрофеном, абсолютно недостаточным для купирования острой боли.
Антибиотики:
Отсутствуют карбапенемы, гликопептиды и цефалоспорины третьего поколения. Тяжёлые инфекции становятся смертным приговором.
Растворы и электролиты:
Физиологический раствор — роскошь. Пероральная регидратация импровизируется из воды, соли и сахара — если они есть.
Кислород:
Баллоны опустошаются быстрее, чем поступают. Ручная вентиляция заменяет неработающие аппараты ИВЛ, ещё больше истощая персонал.
Хирургические и перевязочные материалы:
Марля стирается и используется повторно. Шовный материал стерилизуется в крайне примитивных условиях. Перчатки выдаются в ограниченном количестве. Асептика остаётся недостижимым идеалом.
Препараты крови:
Банк крови парализован. Потенциальные доноры истощены или обезвожены и не могут сдавать кровь.
Итог: медицинская практика сводится к импровизации, выживанию и расстановке приоритетов — всегда на уровне, нарушающем все международные стандарты.

III. Клиника в условиях осады: реальность заболеваний
Болезни и осложнения отражают крайнюю степень лишений:

Тяжёлые инфекции, такие как сепсис и газовая гангрена, из-за невозможности адекватной обработки ран и применения современных антибиотиков.
Диарейные заболевания, дизентерия и риск холеры из-за отсутствия питьевой воды.
Тяжёлое детское истощение, синдром возобновления питания у детей без доступа к продуктам.
Дерматозы, чесотка и импетиго из-за скученности и отсутствия базовой гигиены.
Пневмонии вследствие продолжительной ручной вентиляции.
Медицинская техника уступает невозможности, и клинический вопрос становится моральным: кого можно спасти? Как распределить невозможное?

IV. Невозможное дежурство: этические дилеммы повседневной практики
Рутина в Аль-Шифа — это череда предельных решений:

Кровотечения: Останавливаются жгутами и прямым давлением; гемостатики редки и ценны.
Дебридементы: Оптимальная обработка уступает многократному промыванию кипячёной водой — если она есть.
Открытые переломы: Простые наружные фиксаторы; эмпирические антибиотики (когда они есть).
Абдоминальная хирургия: Повреждения контролируются по принципу минимального вмешательства; часто пациенту накладывается стома, так как реконструкция невозможна.
Анальгезия: Если есть, применяется регионарная блокада, но чаще остаётся лишь присутствие и слово.
Истощение: Формулы F-75/F-100 отсутствуют; импровизация заменяет протоколы, контроль минимален.
Каждое действие — это этическое жертвоприношение и невысказанное обещание не покидать, несмотря на невозможное.

V. Невидимое измерение: психическое здоровье и усталость персонала
Посттравматический стресс и усталость от сострадания — это не цифры; это взгляды, тремор, бессонница и едва слышимая боль в голосах тех, кто упорно продолжает работать. Местный персонал, многие из которых потеряли близких и пережили травмы, выживает в условиях голода и страха — и всё же продолжает трудиться. Как говорит доктор Инсертес: «Все выгорели и подавлены, у большинства симптомы ПТСР».

Настойчивость — это скрытая и упрямая форма сопротивления.

VI. Этика в руинах: медицина как человеческий и политический акт
Практика медицины в Аль-Шифа — это реализация этики в реальном времени. Каждое решение — моральный и политический акт. Банальность зла, по Ханне Арендт, проявляется здесь в нормализации страдания и международном безразличии.

Медицинский персонал — не просто технари, а хранители достоинства. Этот ежедневный жест бросает вызов реальности, поддерживаемой политическим соучастием и глобальным молчанием.

VII. Международное гуманитарное право и его нарушение
Международное гуманитарное право и Женевские конвенции гарантируют абсолютную защиту больниц, медицинского персонала и пациентов в условиях вооружённых конфликтов, включая доступ к медицинским запасам и запрет нападений и вмешательств.

В Газе эти права систематически нарушаются, ежедневно подвергая смертельной опасности тех, чья жизнь зависит от медицины и этической помощи.

VIII. Предложения к действию
1. Срочное международное давление для обеспечения безопасного и постоянного доступа медицинских грузов.
2. Полная защита и психологическая поддержка медицинского персонала.
3. Этическое и гуманистическое образование с первых этапов медицинской подготовки, на основе реальных случаев.
4. Постоянный мониторинг и разоблачение с документированием и участием общества.
5. Развитие критической эмпатии и мобилизация общественности для превращения безразличия в приверженность делу.

IX. С Альбертом Швейцером: человеческая модель сопротивления и служения
Альберт Швейцер (1875–1965), врач, теолог и философ, лауреат Нобелевской премии мира 1952 года, оставил Европу в 1913 году, чтобы основать больницу в Ламбарене (Габон), где лечил в основном больных проказой в примитивных условиях, но с этикой «благоговения перед жизнью», где каждая человеческая жизнь и страдание заслуживали уважения и заботы.

Его пример показывает, что медицинское призвание может выйти за пределы профессионального долга и соединиться с экзистенциальным и этическим призывом перед лицом страдания.

X. Заключение: от свидетельства к вопросам, которых нельзя избегать
Рассказ доктора Рауля Инсертеса и тех, кто пережил Дом ужасов, — это не просто отчёт, а срочный призыв столкнуться с человеческим и этическим.

После того как видишь операции с ибупрофеном, кислород, подаваемый человеческими лёгкими, кипячёную воду вместо физраствора и достоинство, сохраняющееся до последнего вздоха — приходится задавать вопросы, которых нельзя избегать:

1. Что побуждает врача остаться, когда «уже нечего делать»?
Это лишь клятва Гиппократа или нечто более глубокое, антропологически базовое, что объединяет нас как вид?
2. Как выживают пациенты и взрослые в условиях геноцида и почти полного разрушения?
Что поддерживает их тела и души, когда не осталось ничего?
3. Каков этический смысл медицины без ресурсов и технической надежды?
Переопределяется ли так само назначение медицины?
4. В какой мере банальность зла проявляется здесь — в нормализации страдания и оставлении людей? Как избежать соучастия через бездействие?
5. Заканчивается ли врачебный долг вместе с возможными методами лечения или начинается иной вид сопровождения, когда технических возможностей больше нет?
6. Что значит остаться, когда всё рушится?
Когда все ресурсы исчерпаны, инфраструктура разрушена на 95 %, а медицинские запасы растоптаны теми, кто презирает жизнь… Уйти? Покинуть больницу, полную пациентов? Или остаться, как остался Альберт Швейцер в своей лепрозории, сопротивляясь не по приказу, а из-за той самой сущностной связи, что составляет нашу человечность?
Великий основной вопрос продолжает звучать эхом:

Заканчивается ли долг… или он начинается заново, когда кажется, что больше нечего делать?

Эти вопросы обозначают рубеж для будущих эссе, дебатов и действий, которых требует эта трагедия. И никто не имеет права их избегать.

Краткий глоссарий

Сортировка (триаж): Медицинский процесс отбора и приоритизации пациентов по срочности и наличию ресурсов.
Банальность зла: Философское понятие (Ханна Арендт), описывающее превращение ужаса в повседневную норму через привыкание и безразличие.
Международное гуманитарное право: Международные нормы, направленные на защиту гражданского населения и медицинского персонала в ходе вооружённых конфликтов.
Усталость от сострадания: Крайнее эмоциональное истощение из-за постоянного контакта с чужими страданиями.
Благоговение перед жизнью: Этическая философия Альберта Швейцера, сосредоточенная на священном уважении ко всякой жизни в любых обстоятельствах.

Библиографические ссылки (формат Ванкувер)

World Health Organization (WHO). Health response to the crisis in Gaza. Geneva: WHO; 2023.
Международный комитет Красного Креста (МККК). Нормы международного гуманитарного права и медицинская миссия в зонах конфликта. Женева: МККК; 2015.
United Nations. Report on protection of civilians and hospitals in armed conflicts. New York: United Nations; 2023.
Инсертес Р. Интервью и личное свидетельство о ситуации в Газе. El País [Интернет]. 2025 [цитировано 8 авг 2025]; Доступно: [признанное СМИ].
Швейцер А. Из моей жизни и мыслей: автобиография. Нью-Йорк: Henry Holt and Company; 1933.
Арендт Х. Айхман в Иерусалиме: отчёт о банальности зла. Нью-Йорк: Viking Press; 1963.
Франкл В.Э. Сказать жизни “Да!”: психолог в концлагере. Бостон: Beacon Press; 2006.
Международный комитет Красного Креста (МККК). Женевские конвенции и Дополнительные протоколы. Женева: МККК; 1949.